19:18 Мотылек |
| Жила-была на свете огромная мохнатая гусеница ядовито-зеленого цвета. Стоит ли говорить, что гусеницу никто не любил? Да пусть просто не любил, молча, тихо, но нет – окружающее общество позволяло себе высказывать вслух собственное мнение по поводу внешних данных бедной божьей козявки. Несчастная гусеница от столь красноречивых комплиментов из ярко-зеленой от стыда и смущения становилась огненно-пунцовой, чувствовала себя прескверно и хотела только одного – спрятаться – далеко, глубоко и надолго, чтобы только не слышать беспощадно жалящих изречений в свой адрес. Спрятаться было легко, жить было так трудно. Порой невыносимо. Сидишь целыми днями в самой глубокой расщелине древесной коры, сыро, противно, тихо, тоскливо, темно, а ТАМ – солнце, свет, тепло, ТАМ мир, ТАМ жизнь… Но и боль тоже ТАМ, и обида. Вот и сидела одинокая гусеница в добровольном заточении, не день и не два… То ли от отсутствия движения, то ли от близости древесины, гусеница постепенно стала неподвижной древесной куклой, словно обросла тяжелым и плотным панцирем. Гусеница привыкла к смирению, поэтому свое новое положение приняла безропотно и покорно. А после и вовсе безучастно уснула. Сколько она проспала – не помнила, а то, что пробудилась бабочкой – не знала, лишь понимала, что темное и сырое дупло убьет ее. Ей не хотелось покидать неуютный дом, но чуть пробивающийся сквозь узкую щель пучок света звал и манил, и бабочка рискнула… Она удивленно осматривалась вокруг. Она уже успела привыкнуть к яркому свету, она освоилась в огромном пространстве, она распрямила свои воздушные крылышки, она ждала язвительной критики, и ничего не слышала. Поначалу она решила, что от длительного одиночества оглохла, но она была не глуха. Потом она подумала, что вокруг нее никого нет, но ошиблась. Поэтому удивлению бабочки не было предела. Может ее не видят, не замечают? Нет. Видят. Даже глаза таращат. Но молчат. Словно воды в рот набрали. Бедняжка пожала плечами и вспорхнула. Куда лететь, она не знала, так, просто, без цели порхала и порхала весь день. И все ждала и ждала нелестных изречений, фуканья и фырканья. Но солнышко мячиком катилось вниз, а ей молча уступали дорогу. И тогда бабочка заподозрила, что она настолько безобразна, что все повстречавшиеся на ее пути онемели от ужаса и отвращения. Что ж, уж лучше быть до немоты безобразной бабочкой, чем отвратительной гусеницей, над уродством которой смеются. Пусть лучше молчат. Вечер прохладой падал на землю. Бабочке необходимо было найти приют. Она же не представляла, где и как отыщет себе пристанище. Она летела и летела. И вдруг услышала: «Какая красивая!!!» С перепугу бабочка чуть не упала. Она с неистовой силой размахивала крылышками, чтобы прекратить неожиданное кувыркание в воздухе. «Красивая!?? Кто красивая???» Вокруг никого нет. Лишь гаснущее небо раскинулось атласным покрывалом над темно-изумрудной травой. Растерявшаяся бабочка отчаянно искала того, кто бы подошел под понятие «красивая» и никого не находила. «Несказанно красивая, глядеть – не наглядеться». Кто говорит такие глупости? Порхающая странница пригляделась и заметила среди густой травы небольшой огненно-желтый цветок. Бабочка опустилась на один из лепестков цветка и со слезами на глазах тихо спросила: «Зачем ты так зло издеваешься надо мной? Сказал бы прямо – что мерзкая и гадкая... мне не привыкать. А «красивая» – это очень больно». Тут пришло время удивляться цветку. И на какую-то секунду он подумал, что надменная бабочка не знает грани кокетству, но из глаз несчастной текли настоящие слезы и боль ее была тоже неподдельной. Цветку стало жаль горемычную путешественницу, и он как можно мягче проговорил: «Неужели ты не знаешь, как ты прекрасна? Мимо меня пролетали тысячи разных бабочек, но ни у одной из них не было столь изящных и легких крылышек, усыпанных разноцветной перламутровой пыльцой. Ты грациозна, ты чудесна, ты прелестна, ты пленительна…» Слезы как-то сами собой высохли на глазах бедняжки. Нет, она не поверила желтому цветочку, она приняла его слова за лестное сострадание и была благодарна новоиспеченному другу за приятную и ласковую ложь. Ей стало легко и приятно. И когда цветок предложил ей остаться с ним, она тут же согласилась. Бабочка сложила свои узорчатые крылышки, цветок обнял ее маленькое тельце всеми лепестками, и летняя короткая ночь накрыла их своим бархатным крылом. Бабочка не верила словам цветка. Она упрямо полагала, что он говорит ей, так чтобы утешить и обнадежить. Но его слова были сладки и приятны, и бабочка постепенно привыкла слышать самые нежные, чувственные и восторженные речи. Бабочка целыми днями беззаботно порхала вокруг своего желтого друга, она боялась улетать далеко, она боялась, что ее вновь оскорбят, что растеребят старые раны. Ядовитые насмешки от каждого встречного цепкими занозами впились в ее маленькое сердечко. Время лишь притупило боль. В ее израненной душе еще не было места для веры. Она не верила в себя, она не верила в свою красоту, в свою силу. И в любовь своего единственного друга она тоже не верила, не понимала и не принимала его любви. Он знал о ее чувствах и надеялся, что однажды его любимая увидит, услышит, почувствует и поймет, что есть на земле истинная, светлая и бескорыстная любовь, которая живет в его сердце. И любовь эта вся без остатка принадлежит только ей, самой-самой… А пока бабочка беспечно играла шелковыми крылышками, расплескивая вокруг красоту и радость. Сиреневыми вечерами бабочка, засыпая на мягких лепестках цветка, мечтала о стране, где не стесняясь умеют говорить о любви, о красоте, где нет зависти и ненависти, где не нужно прятаться, где можно быть свободной. Цветок немного жалел милую мечтательницу, грезящую о несуществующей стране вечного счастья. И когда она, уставшая, наконец засыпала невинным сном, еще долго любовался нею. Мир прелестной бабочки состоял из крохотной зеленой полянки, залитой днем золотыми лучами яркого солнца, а ночью усыпанной серебристым светом круглолицей луны. В своем тихом, уютном и понятном мире бабочка чувствовала себя уверенно и защищено. Но постепенно в ее маленькую головушку начала приходить мысль, что столь понятный и приятный мирок имеет один очень большой недостаток. Ее мир ограничен. Ограничен полосой темного бора, ограничен голубой лентой речушки, ограничен, в конце-концов, горизонтом. Тогда бабочка как можно выше поднималась над землей, и горизонт чуть отодвигался. Шалунья могла видеть уходящий далеко-далеко лес, убегающую за пригорок реку, разноцветные поля. Ей было весело и интересно. И ей постоянно хотелось заглянуть туда – за горизонт, все дальше и дальше. Но выше она уже не могла подняться, а улетать далеко от поляны боялась. Да вот только загадочный и неизвестный мир манил и звал. Бабочка взлетала ввысь, кружила на одном месте и грустная и растерянная медленно опускалась на лепестки цветка. Цветок ощутил, что с его подругой происходит что-то нехорошее, что-то не дает ей покоя. Но бабочка на расспросы ничего не отвечала, только тяжело вздыхала и с тоской смотрела куда-то вдаль. В ее душе поселилась вера, но и страх не покинул маленькое сердечко. Вера звала – страх держал, вера окрыляла – страх приземлял, вера дарила – страх забирал. Так и жила горемычная бабочка пока вера не взяла верх. Однажды утром бабочка рассказала цветку о своем желании слетать за горизонт, посмотреть на другие поляны, реки и леса, вкусить аромат других цветов, и, если повезет, найти страну счастья. Несчастный цветок почувствовал, что теряет любимую подругу. Он вдруг сник, и огненно-желтая краска лепестков померкла. И тут бабочка поняла, что улететь она может только одна, что ей придется покинуть верного и надежного друга, что, возможно, она встретит на своем пути цветы ярче и краше, но повстречает ли она любовь и преданность? И опять сердечко бабочки раскололось надвое. Она хотела остаться и хотела улететь. Ей необходимо было принять решение, решение, которое, возможно, изменит всю ее жизнь. Терзаемая, раздираемая сомнениями, став вдруг неуверенной в себе, бабочка откровенно и наивно спросила: «А ты полетишь вслед за мной?» Цветок утонул в ее ласковых и доверчивых глазах – как преданно и нежно она смотрела, как верила в свою мечту! Что он мог ответить? Он, глядя ей в глаза, сказал: «Да». Она вся засветилась от детского чистого восхищения, она радовалась и смеялась, она взлетала и камнем падала на его желтые лепестки, она была счастлива. Он впервые ей солгал, она впервые ему поверила. Она посмотрела на него пристально, улыбнулась и вспорхнула. На миг обернулась и скрылась из виду. Страх и отчаяние обуяли бедный цветок. Его душа надломилась. Его любимая улетала. Боже, как он хотел, чтобы она вернулась немедленно, сию минуту, чтобы была всегда рядом с ним, чтобы… Боже, где взять сил, чтобы не позвать ее обратно, чтобы молча стерпеть боль?! Она улетала, а он смотрел ей вслед и слезы текли из его желтых глаз. Он знал, что когда-нибудь она улетит и не вернется. С последними лучами солнца она вернулась. Она была весела, она взахлеб рассказывала о своих приключениях, переживаниях и впечатлениях. Он внимательно ее слушал и старался как можно тщательней скрыть свои чувства, чтобы ненароком не огорчить ее. Он старался напрасно. Взволнованная и наполненная восторгом бабочка все равно бы не заметила грусти всего друга. Счастливая путешественница уснула на полуслове сладким и глубоким сном. А цветок до утра все глядел и глядел на нее. И из его глаз текли сухие и немые слезы. На следующее утро она улетела чуть свет. Вернулась ближе к полуночи и мгновенно уснула. Цветок решил, что она смертельно устала, и что завтра она никуда не полетит, что весь день они будут разговаривать, а сиреневым вечером она снова заснет в объятьях своих грез и его – желтых, нежных и страстных. В предрассветном тумане бабочка поцеловала каждый лепесток цветка и нырнула в призрачную дымку нового дня. Солнце брызнуло первыми лучами и заслепило глаза цветочка. Он даже не смог проводить ее взглядом. Бабочка легко и стремительно неслась навстречу солнцу, навстречу мечте. Летунья ощутила, что ее воздушные крылышки наливаются силой и мощью, что ей доступны дальние и трудные перелеты. Она летела и летела. Леса, поля, горы, реки и моря открывались ее взору, огромные, бескрайние поляны самых изысканных и ярких цветов гостеприимно раскрывали свои разноцветные лепестки. И беспечная путешественница купалась, как в море, в их пылких и горячих объятиях. А потом улетала, все дальше и дальше от милого сердцу друга, от маленькой полянки, от мира, в котором когда-то обрела веру. И все ближе и ближе к своей мечте, к стране, где вечна красота, где обитает безграничная вера, где лазурный океан счастья омывает цветущую землю любви. Цветок ждал ее. Солнце давно скрылось. Ночь тишиной и темнотой растекалась по земле. А бедняга-цветок без устали всматривался в непроглядную мглу и прислушивался к беспристрастной тишине. Он ждал ее. Он верил, что она вернется, он боялся уснуть, он хотел отогреть ее своим теплом. Он в первый раз за всю жизнь не сложил лепестки в бутон, он маленьким желтым маячком горел среди ночи, он надеялся… Солнце убило его надежду – она не вернулась. Но с ним осталась вера, вера, что его милая и прекрасная бабочка обретет рай, что она будет счастлива, что может быть когда-нибудь она прилетит… Бабочка отыскала далекую страну счастья. Она жила среди диковинных цветов, среди дивных ароматов, она купалась в неге и ласке, она поверила в свою красоту. Каждый день щедро дарил радость, яркие и приятные впечатления и эмоции. И только хмельными вечерами бабочка становилась на пару минут печальной и с грустью смотрела куда-то вдаль. Она, глупая, наивно верила, что ее желтый цветок оторвется от корней и прилетит… Автор сказки: Светлана Соколова |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |